Снежное сердце - Страница 26

К оглавлению

26

«Где я?» – мелькнуло в голове, и сердце, громко ухнув, покатилось вниз. Мамочка-а-а!!!

Зойка, борясь с возрастающим ужасом, покосилась на Лешика. Куда он ее везет и кто он на самом деле? Маньяк? Наверняка… Что она о нем знает? Практически ничего. Познакомились на детском празднике (вроде именинница была его дальней родней), он не любит молоко (так же, как и она), работает программистом, получает второе высшее образование… Прекрасно! И она отправилась с ним – с совершенно незнакомым человеком – не пойми куда! И как же она раньше не сообразила, что он ее обманывает?! Элеонора Васильевна… разве бывают такие дурацкие имена?!

Зойка икнула и всхлипнула.

– У тебя насморк? – поинтересовался Лешик.

– Да! – схватилась она за соломинку. – И я могу заразить твою маму! Поедем обратно!

– Не надо так кричать, – недовольно ответил он и свернул на более узкую дорогу.

«Всегда… всегда он казался мне странным… Ни разу не пытался меня поцеловать, в японском ресторане попросил гамбургер, четыре раза интересовался моей зарплатой… В сумочке у меня есть маникюрные ножницы и пилочка – если очень постараюсь, то смогу убить его заранее…»

Справа потянулся высокий забор, залаяла собака, и в глазах Зойки потемнело. Она попыталась вспомнить хоть одну молитву, но страх заморозил мозги, и она просто издала еле слышный стон.

– Приехали, – раздался голос Лешика, и машина затормозила.

Пытаясь вспомнить, в каком кармашке лежат маникюрные ножницы, Зойка прижала к груди сумочку и вышла из машины. Снежок мягко хрустнул под ногами, по телу пробежал озноб, а глаза, наткнувшись на табличку, прикрепленную к широким воротам, изрядно округлились.

«КЛАДБИЩЕ» – большие и ровные буквы.

– Уже закрыто, – пропищала Зойка, бегло взглянув на вторую табличку под названием «Часы работы».

– Не волнуйся, охранник мой хороший приятель, он нас пропустит. – Лешик достал с заднего сиденья машины розы, конфеты «Белочка» и добавил: – Пойдем, я тебя познакомлю с мамой.

Дальнейшее воспринималось нечетко, но хорошо запомнились кресты, мраморные плиты, снег по колено (прощайте, замшевые сапоги и… прощайте, ноги), искусственные цветы и укоризненный взгляд Элеоноры Васильевны, летящий с овальной фотографии прямо на нее – на Зойку. И Лешик, конечно же, запомнился, Лешик – суетливый и внимательный («ты не замерзла? Скушай конфетку, шоколад очень согревает»).

Домой она вернулась около одиннадцати вечера в состоянии, близком к припадочному. Руки и ноги дрожали от холода, зубы ритмично постукивали по той же самой причине. Случившееся в голове не укладывалось ни вдоль, ни поперек – подобное можно было представить только в кошмарном сне. Душа требовала два литра валерьянки, а тело – сухой и теплой одежды.

Стянув с себя шарф, куртку, свитер и юбку, бросив все на пол в коридоре, Зойка метнулась в комнату. Укуталась в одеяло и засеменила на кухню. Села за стол, включила чайник, обняла его, пытаясь согреться, и, расслабившись под звуки булькающей воды, уверенно выдохнула:

– На фиг всех этих мужиков, НА ФИГ!

Затем медленно встала, подошла к холодильнику, достала бутылку «Праздничной», плеснула немного в первую попавшуюся чашку, зажала нос пальцами и, прогундосив: «За наше знакомство, Элеонора Васильевна», выпила водку залпом.

Все – прощай, Лешик!

Глава 10
Та самая женщина

Вадим Григорьевич Вякин раскрыл на нужной странице трудовую книжку и подался вперед. Прядь жиденьких волос упала на глаза, обнажив круглую плешь, а длинный нос задергался, издавая еле слышные хрюкающие звуки.

«Нюхает он ее, что ли? – изумленно подумала Таня, наблюдая за неторопливыми движениями начальника отдела кадров. – Точно – нюхает! Ну и дела…»

Вадим Григорьевич снял очки, протер их полосатым носовым платком и счастливо вздохнул. Он считал себя настоящим знатоком человеческой натуры и при знакомстве с «новым объектом» старательно изучал все предоставленные документы – буквально впитывая написанное. «Меня не обманешь», – обычно твердил он про себя, подозревая в каждом вновь прибывшем негодяя или лжеца.

– Тэ-э-экс, – протянул он, переводя взгляд на Таню, – значит, вы трудились на должности директора ресторана, а теперь подались в секретари. Тэ-э-экс…

– Да, – твердо ответила она, считая разговор на эту тему закрытым. Хотя… почему бы не поболтать с «хорошим человеком».

– Но почему же вы согласились на такое понижение?

Таня хмыкнула и улыбнулась. В кабинет начальника отдела кадров она пришла вынужденно – надо же оформиться на работу, и теперь, наблюдая за Вадимом Григорьевичем, вспоминала слова Маши. Да уж, пренеприятнейший тип этот Вякин. Щурится, перебирает свои липкие мыслишки и наверняка ненавидит все живое.

– Я же буду не абы чьей секретаршей… – Таня многозначительно помолчала. – Ну вы понимаете…

– Пока не очень.

Отказать себе в маленькой шалости она не могла. Во-первых, через минуту лицо сидящего напротив сухонького мужчины вытянется и покраснеет, что само по себе приятно, во-вторых, ей нельзя играть в открытую (а чем не повод отомстить?) – Барков хочет покладистую секретаршу, ну так пусть попробует доказать, что она не такая. А значит, надо уйти в подполье и гадости делать (а как же без них?!) – осторожно. Он сам напросился.

– Я плюнула на свою карьеру ради Павла Сергеевича Баркова.

– Чего? – Нос начальника отдела кадров опять задергался.

– Вы слышали о его скорой свадьбе?

– Да.

– Ну так я против этого брака.

Лицо Вякина не вытянулось и не сменило бледный окрас на нечто более яркое – он попросту позеленел. Вскочил и заходил по неуютному, заваленному бумагами кабинету от окна к двери и обратно. К чему она клонит? Неужели к… хм… Неужели!

26